30 сентября 2009 г. министр энергетики Арвидас Сякмокас и директор предприятия VAЕ Шарунас Василяускас пытались прояснить ситуацию с новой АЭС.
Однако вопросов они оставили после себя, пожалуй, больше, чем ответов.
А поводом для пресс-конференции в Сейме послужило предварительные выводы относительно модели бизнеса, представленные экспертами международного консорциума во главе с банком NM Rothschild&Sons.
Что это за выводы. Первый касается цены электроэнергии, которая, по утверждению экспертов, будет в любом случае ниже, чем на станциях, отапливаемых газом или нефтепродуктами. Эксперты уклоняются от конкретных цифр, но министр твердо обозначил ее в 7-8 центов за киловатт. Откуда она взялась, если по признанию самих участников пресс-конференции, о будущей станции пока не известно ничего – ни какой она будет мощности, ни какими реакторами оснащена, ни какие будут использоваться вспомогательные технологии. Все это станет известно только после того, как будет подписан договор со стратегическим инвестором. А ведь от этого зависит цена.
Это цифра вызвала едкую реплику со стороны европарламентария Виктора Успасских, который обвинил министра в некомпетентности. По его словам, такая цена была бы возможна, если бы станция упала в готовом виде с неба, и не нужно было платить по кредитам, не следовало бы готовить для нее персонал, строить могильник для реактивных отходов, не содержать в качестве резервной Круонскую ГАЭС и так далее. Если же посчитать, как положено, амортизацию, то ее цена подскочит до 30-40 центов, утверждает он.
Тезис второй: АЭС позволит реализовать стратегическую цель – выйти из объятий РАО ЕЭС и присоединиться к Европейской энергосистеме ENTSO-E. Практически это означает, что должны быть выполнены две крупные операции – прокладка соединительной линии из Литвы в Польшу, и вторая задача – синхронизации сетей. При этом министр признал, что именно участие Польши в проекте является гарантией того, что затянувшая почти на 15 лет волокита с польско-литовским проектом когда-нибудь принесет плоды.
И в то же время в выводах акцентируется никогда прежде не высказываемое откровение, что, во-первых, новая АЭС не ориентируется на экспорт, а нацелена только на собственные потребности. И, во-вторых, подчеркивается, что станция будет построена в любом случае – независимо от того сохранится или рассыплется компания партнеров.
Но если поляки выйдут из проекта, где уверенность, что поляки и в дальнейшем не будут игнорировать строительство «электромоста»?
Один из участников пресс-конференции настойчиво пытал министра вопросом, как он представляет себе в таком случае выход из системы РАО ЕЭС. Пытал он его и в коридоре, но так и не дождался внятного ответа.
Третий вывод гласит о том, что в любом случае – сохранит ли Литва партнеров или будет строить одна, ни вчетвером, ни в одиночку финансово проект не вытянуть, а потому ближайшая цель – поиск Стратегического инвестора (СИ). Список таковых уже имеется. В нем британское EDF, немецкое E.ON, французское Suez-GDF, итальянское Enel, испанское Iberdrola, немецкое RWE, шведское Vattenfall, чешское CEZ, aмериканское Duke Energy, японское Toshiba и французское Areva, причем последние четыре – как наименее вероятные. На вопрос, а может ли на станции появиться российский реактор, министр сказал, что это зависит от воли СИ. При этом он дал понять, что такой вариант, хоть и возможен, но нежелателен, так как противоречит общей установке избавления от односторонней зависимости.
При этом г-н Василяускас подчеркнул, что в качестве СИ должно быть предприятие, достаточно солидное, чтобы своим имуществом гарантировать получение кредита в 3-5 млрд. евро - именно в такую сумму оценивается станция с одним реактором в зависимости от его типа. Договор с ним должен быть подписан в первом полугодии 2010 года. Если такой график будет выдержан, то ориентировочное время пуска станции - 2018 год.
Четвертое. Из выводов совершенно неясно, какой мощности будет АЭС. Но ведь можно и нужно определить хотя бы ее минимум, исходя из того, на какое минимальное количество электроэнергии претендует каждый из четырех партнеров проекта. Иначе, какой же им смысл вообще в нем участвовать? Об этом журналисты спросили министра. Ответ был довольно неожиданным. Сякмокас сказал, что такой подход уже забыт – теперь все будет зависеть от «степени участия» каждого из них. «Мы можем хотеть ехать на «Мерседесе», хотя способны приобрести только велосипед», - сказал он.
Такое заявление, однако, не подтверждается высказываниями руководителей Латвии, Эстонии и Польши, которые обычно называют вполне конкретные цифры, когда говорят о своих потребностях. Например, Польша все время повторяет, что ей необходимо 1200 МВ.
И пятый вывод – относительно стремительно раскручивающейся региональной конкуренции – планах строительства АЭС в Калининградской области и Белоруссии. По словам Сякмокаса, экспертов это не смущает, так как при росте спроса на электроэнергию на здешнем рынке вполне уместятся и три станции. Кроме того, их приход, наверняка, вытеснит часть старых – менее эффективных. Он также выразил надежду, что фактические затраты у россиян и белорусов на строительство АЭС окажутся выше, чем они рассчитывают изначально, и еще не известно, чья из трех станций будет самой конкурентоспособной.
Как видим, туман еще достаточно густой. Развеять его обещают в процессе дальнейших исследований, которые должны завершиться заключением договора с СИ. При этом министр сделал важное дополнение... если переговоры с партнерами пойдут гладко.
RUNET.Lt
