- Накануне вступления Литвы в ЕС вы отстояли право Игналинской АЭС работать до 2025 года. Почему потом условия изменились?
- После длительных споров мне удалось доказать Еврокомиссии, что ИАЭС будет функционировать до окончания безопасного срока эксплуатации. Тогда нам удалось почти полностью убедить в этом ЕК, ведь на станции были внедрены все программы повышения безопасности. Но мы не успели оформить договор до конца, а в первую же неделю работы правительства Паксаса его министр Мальдейкис поехал в Брюссель с неясными полномочиями и в одностороннем порядке пообещал закрыть первый блок. Потом уже в процесс по инерции был включен и второй блок. После той скандальной поездки я встречался с послом Еврокомиссии, который сказал, что они не ожидали таких перемен в нашей позиции. Я потом писал много заявлений по этому вопросу, пытаясь сохранить хотя бы второй блок, но были приняты обязательства и по нему. В прошлом году еще пытался убедить Кубилюса, чтобы он обратился в ЕК с просьбой отложить закрытие АЭС в связи с экономическим и финансовым кризисом: Закон о вступлении в ЕС предусматривает такую возможность. Там есть пункт, предусматривающий возможность компенсации потерь в связи с закрытием станции, если в государстве ухудшится экономическое и финансовое положение, а другие государства Евросоюза противятся продлению сроков работы станции. Так что закрытие АЭС связано не с ее безопасностью, а с политическими и в первую очередь экономическими интересами. И это одна из величайших ошибок, дипломатический провал, пример неумения отстаивать свои интересы.
- Предложенный вами план спасения государства направлен на заботу о богатых?
- Он не имеет ничего общего с защитой интересов богатых. Напротив, все предлагаемые нами меры направлены на поощрение создания рабочих мест и восстановление доходов бюджета для того, чтобы можно было финансировать социальные программы. Например, зачем нашему Министерству финансов брать дорогие кредиты, если есть возможность взять деньги в долг под меньшие проценты из Международного валютного фонда, у других иностранных доноров - то есть получить дешевый кредит, на который мы имеем право как члены этих организаций? Мы предлагаем не облагать налогами те инвестиции, ту часть прибыли, которая направляется на реинвестиции. Если предприниматель не тратит прибыль на собственные нужды, не покупает "Мерседесы", не строит особняки, а инвестирует ее в развитие производства, то зачем облагать ее налогами? Когда-то 10 лет тому назад такой порядок существовал года два и приносил очень много доходов бюджету. Он привлек в Литву много иностранного капитала - не только кредитного, но и инвестиционного.
- В чем вы видите свои заслуги во время двух своих хождений во власть - в 1991-1992-м и 1996-1998 годах?
- Я пришел в политику как экономист, не имея опыта политической и партийной работы, и это, по-моему, мне помогло. Например, в 1991 году мы быстро провели основную экономическую реформу: либерализацию рынка, колхозов, введение денежно-кредитных отношений, по существу создав основы рыночной экономики, даже не снизив социальные доходы жителей.
Если бы я уже тогда был политиком, не был бы таким решительным. Но реформы нужно проводить очень решительно и быстро, так как нет ничего хуже половинчатости. Думаю, наша основная работа была проведена достаточно быстро и эффективно - и в 1991 году, и в 1997-1998 годах, когда мы переняли руль после банковского кризиса. Даже во время дефолта в России в Литве не снизились ни пенсии, ни зарплаты, ни доходы в бюджет. Мы очень решительно начали программу субсидирования экспорта в Россию - до 30%. Большую пользу от этого получили не только мы, но и Россия, которой мы поставляли продукты питания. Таким образом мы помогли нашему сельскому хозяйству выжить в этот сложный период. А ведь тогда наш экспорт в Россию достигал 70% - это не сегодняшние 17%! Мы защитили свой рынок и в 1991-1992 годах, дав нашим жителям независимо от национальности возможность приобретать больше товаров. В то время заработная плата росла более быстрыми темпами, чем инфляция. Семьи получали значительные выплаты за детей - выше, чем сегодня. Жена тогдашнего российского военнослужащего за двух детей получала больше, чем ее муж за службу в армии. Когда мы приняли закон о "детских деньгах", некоторые хотели, чтобы их выплачивали только литовским семьям, но у нас была единая социальная политика для всех жителей Литвы. Мы приняли решение выплатить компенсации за квартиры русскоязычным жителям Мажейкяй, пожелавшим уехать из страны, по рыночной стоимости, чтобы не создавать ненужное напряжение.
- Но вы вошли в историю Литвы как разрушитель колхозов...
- Сегодня я не получаю упреков по поводу развала колхозов, селяне меня упрекают в другом - что я очень медленно их ликвидировал, разрешая создавать промежуточные структуры - сельскохозяйственные общества. Я и сегодня уверен, что колхозы не могли существовать, и чем дольше они реорганизовывались, тем больше разворовывалось имущества. Другое дело кооперативы - для координации политики поставок и продаж, чтобы монополисты не задавили простого хозяйственника при закупке мяса, молока.
- Вы утверждаете, что знаете имена сегодняшних литовских политиков, которые должны были принимать участие в планах Кремля, боровшегося с независимостью Литвы...
- Не хочу спекулировать на фамилиях, хотя некоторые из них были опубликованы. Комиссия по раскрытию причин самовольного ухода с поста премьера Альбертаса Шименаса, который в январе 1991 года три дня возглавлял правительство, рассказала, что в ту ночь творилось в правительстве. Были планы свергнуть Верховный Совет и Ландсбергиса. В материалах представлены конкретные факты и конкретные фамилии, но я не прокурор, чтобы без суда развенчивать этих политиков.
- В одном из интервью бывший первый секретарь ЦК компартии Литвы Миколас Бурокявичюс говорил, будто Ландсбергис и Вагнорюс связаны с американскими военными, которые учили литовцев уличным боям в преддверии 13 Января…
- Мы не имели возможности обучать наших солдат, которые даже не были вооружены, за исключением охраны трех объектов: парламента, правительства и центрального банка. По моему указу только на этих трех постах было разрешено иметь оружие. И это мы делали сознательно, чтобы избежать гражданской войны. К тому же как в 1990 году, когда границы еще контролировал СССР, американцы могли въезжать к нам? Конечно, в то время было много зарубежных журналистов, представителей дипкорпуса, но военных не было. Моя принципиальная позиция, которой я очень четко следовал, - чтобы не было оружия. Иногда меня даже упрекали, что не разрешаю вооружить таможенников. Но мы посылали туда полицейских, чтобы они помогали защищать границу.
- Накануне вступления Литвы в ЕС вы отстояли право Игналинской АЭС работать до 2025 года. Почему потом условия изменились?
- После длительных споров мне удалось доказать Еврокомиссии, что ИАЭС будет функционировать до окончания безопасного срока эксплуатации. Тогда нам удалось почти полностью убедить в этом ЕК, ведь на станции были внедрены все программы повышения безопасности. Но мы не успели оформить договор до конца, а в первую же неделю работы правительства Паксаса его министр Мальдейкис поехал в Брюссель с неясными полномочиями и в одностороннем порядке пообещал закрыть первый блок. Потом уже в процесс по инерции был включен и второй блок. После той скандальной поездки я встречался с послом Еврокомиссии, который сказал, что они не ожидали таких перемен в нашей позиции. Я потом писал много заявлений по этому вопросу, пытаясь сохранить хотя бы второй блок, но были приняты обязательства и по нему. В прошлом году еще пытался убедить Кубилюса, чтобы он обратился в ЕК с просьбой отложить закрытие АЭС в связи с экономическим и финансовым кризисом: Закон о вступлении в ЕС предусматривает такую возможность. Там есть пункт, предусматривающий возможность компенсации потерь в связи с закрытием станции, если в государстве ухудшится экономическое и финансовое положение, а другие государства Евросоюза противятся продлению сроков работы станции. Так что закрытие АЭС связано не с ее безопасностью, а с политическими и в первую очередь экономическими интересами. И это одна из величайших ошибок, дипломатический провал, пример неумения отстаивать свои интересы.
- Существует мнение, что плодами чековой приватизации, которую проводили вы, воспользовался небольшой процент населения Литвы: она оказалась выгодна в основном тем, кто нажил капитал на криминальных сделках?
- Не совсем так. Например, за инвестиционные чеки люди могли бесплатно выкупить квартиры. Те, кто соблюдал наши рекомендации и не продавал эти чеки всяким обществам, сохранили свои акции или получили деньги, выгодно их продав. Основная проблема пришлась на 1994-1995 годы, когда правительство Шляжявичюса приняло решение приостановить индексацию инвестиционных чеков и имущества предприятий. Но альтернативы чековой приватизации просто не было, так как люди в то время не имели денег. Поэтому первый этап приватизации и называется распределением общего имущества, созданного всем населением, как пропорциональной части трудового вклада каждого. И только второй этап был денежный. Но когда я увидел, что инвестиционные фонды выманивают у людей чеки за бутылку водки, а люди не понимают этого, я запретил продавать эти чеки. Потом позволили распоряжаться имуществом по своему усмотрению.
- Ваше имя связывают с магнатами "Вильняус прякибы", якобы часть их собственности принадлежит вам. Вы акционер "Акрополиса"?
- Был бы очень рад, а особенно были бы рады моя жена и дети, если бы это было так. Но у меня нет и не было акций ни в "Акрополисе", ни в каких-то других крупных предприятиях. До сих пор моя семья живет в обычных условиях, в квартире многоэтажного дома, мой сын с двумя детьми живет в однокомнатной квартире. Но я рад, что никому не должен.
- Какими вы хотели бы видеть отношения Литвы с Россией?
- Я всегда был сторонником конструктивных отношений с Россией. Не буду скрывать, что отстаивал экономические и социальные интересы жителей Литвы, но и воздерживался от ненужной риторики, которая иногда доминирует в нашей внешней политике...
Литва должна воспользоваться преимуществом, которое дает ей географическое положение, для развития торговли с Россией и западными странами.
Экспресс-неделя"